Ближайший родственник - Страница 11

Лиминг впился глазами в экран, на котором холмы росли, долины раздвигались, а туманный зеленый пушок превращался в ясно различимые вершины деревьев.

Панорама планеты разворачивалась перед ним, будто под огромным микроскопом. Пытаясь выровнять машину перед посадкой, он включил четыре главных двигателя и нижние рулевые.

Нос корабля приподнялся: он проскочил над долиной и перемахнул через надвигавшийся холм на высоте нескольких сотен футов. Пару минут спустя, миновав пятимильную лесную полосу, Лиминг обнаружил шеренгу решетчатых мачт с радиоантеннами, большое селение у реки и еще один лес, за которым расстилалось огромное болото. Как раз то, что нужно! Мысленно сотворив короткую молитву и врубив тормозные двигатели на полную мощность, он ввел машину в пологий вираж. Несмотря на этот ловкий маневр, первый удар о землю выбросил его из кресла и швырнул прямо на металлическую стенку кабины. Корабль со скрипом и кряхтением еще скользил вперед, когда Лиминг уже был на ногах. Тело его покрывали многочисленные синяки, но до более серьезных повреждений дело, к счастью, не дошло.

Пробравшись к пульту управления, он выключил тормозные двигатели и вырубил все энергопитание. Через несколько мгновений корабль потерял скорость и остановился. Наступила полная тишина, о которой Лиминг в последние тревожные недели уже успел забыть. Она буквально давила на барабанные перепонки: каждый вздох казался оглушительным свистом, каждый шаг сопровождался громким металлическим лязгом.

Он подошел к шлюзу и взглянул на показания анализатора атмосферы. Давление наружного воздуха не превышало пятнадцати футов на квадратный дюйм, и состав его оказался сходным с земным – с несколько увеличенным содержанием кислорода. Лиминг миновал шлюз и, встав на закраину люка, увидел в полутора десятках футов под собой поверхность планеты.

Он не мог воспользоваться автоматическим трапом, так как тот должен был опускаться от шлюза к хвосту, а сейчас корабль находился в горизонтальном положении. Конечно, он сумел бы повиснуть на руках и спокойно спрыгнуть вниз, но обратно ему уже не забраться: прыгать в высоту на четырнадцать футов он не умел. Единственное, чего ему сейчас не хватало, – это простой веревки.

– Они продумали все, – громко сетовал Лиминг, ощущая вполне объяснимое желание излить досаду. – Они продумали все на свете. Поэтому на двадцать футов веревки у них мозгов не хватило. Следовательно, мне остается только ее вообразить, а это значит, что я выжил из ума. Каждый, кто разговаривает сам с собой, выжил из ума. Сумасшедший имеет право говорить все, что ему заблагорассудится. И когда я вернусь, я им все скажу и говорить буду долго!

Слегка разрядившись, он вернулся в кабину и начал бесполезные поиски чего-нибудь, что могло бы заменить веревку. Он уже собирался разрезать одеяло на полосы и связать их, когда вспомнил об электропроводке, соединявшей пульт управления с двигательным отсеком. Несмотря на спешку, ему понадобилось полчаса, чтобы освободить провода подходящей длины от клемм и вырвать их из стенных креплений.

Все это время нервы Лиминга были на пределе; он пристально вслушивался в доносившиеся снаружи звуки, ожидая появления врагов. В этом случае пришлось бы включить взрывное устройство и взлететь на воздух вместе с кораблем. Главное, чтобы машина не попала в руки противника; его собственная жизнь по сравнению с этим значила не так уж много.

Естественно, Лиминг не горел желанием превратиться в окровавленный фарш, разбросанный по всей округе, и поэтому работал быстро. Когда он привязал один конец кабеля к замку люка и опустил другой вниз к земле, вокруг никого еще не было видно.

Он спустился в густую, мягкую растительность, слегка напоминающую вереск. Подбежав к кормовой части корабля и бросив взгляд на двигатели, он понял, что ему крепко повезло. Одиннадцать главных дюз уже лишились термозащитной обшивки, а остальные девять были в таком плачевном состоянии, что явно не смогли бы выдержать больше, чем два-три дня постоянной работы.

О том, чтобы произвести ремонт или хотя бы поднять корабль в воздух и перебраться в более укромное местечко, не могло быть и речи. Его многострадальная посудина и так поставила рекорд всех времен и народов, проделав путь сквозь добрую часть галактики, меж чужих солнц и вокруг неведомых планет. Теперь все это в прошлом. Лиминг в тоске поник головой. Уничтожение такого корабля казалось хладнокровным убийством, но другого выхода не было.

Только сейчас он окинул взглядом мир, в котором очутился. Небо было темно-синего цвета, который переходил в пурпурный с тусклой белесой дымкой на восточном горизонте. Солнце, уже перевалившее зенит, казалось больше и красней земного; его лучи слегка обжигали кожу, но Лимингу это было приятно. Верескоподобная растительность покрывала равнину, простиравшуюся к востоку до горизонта, где едва виднелись первые ряды деревьев. Он мог различить гигантский шрам, прорезанный кораблем в лесу. В полумиле к западу, мелкий кустарник тоже сменялся огромными деревьями.

Лиминг опять оказался в затруднении. Тот, кто не подумал о веревке, не учел и следующего: если сейчас взорвать корабль ко всем чертям, то вместе с ним пилот лишится массы вещей, необходимых для выживания – прежде всего, огромного запаса концентратов. Чтобы спасти этот груз, Лиминг должен вытащить его из корабля, перенести и безопасное место и спрятать куда-нибудь, где бы его не обнаружили вражеские патрули.

Идеальным местом для тайника был ближайший лес. Но чтобы сохранить все жизненно необходимое снаряжение, пришлось бы совершить туда несколько ходок, рискуя при этом нарваться на врага вдали от корабля. Если он станет, как намеревался, кочующим с места на место беглецом, то, возможно, ему без труда удастся найти достаточно пищи, чтобы прожить здесь многие годы. Но уверенности в этом не было. О приютившем его мире он пока не знал ничего – кроме того, что в нем существует разумная жизнь и что планета является частью Сообщества или союзником латиан. Единственное, что ему оставалось, – предполагать, что местная форма разумной жизни, как и все остальные известные расы, более или менее человекоподобна.